Писатель Наталия Соколовская о блокаде Ленинграда, опыте сопротивления расчеловечиванию и исторических травмах. Наталия Соколовская как писатель к теме блокады Ленинграда обращается редко. Но она автор и редактор проекта «Ольга.
Удивление перед жизнью. Воспоминания
Грюнберг-Солдатова Л. Пунктир моей жизни. Сегодня 11 марта года.
Жизнь на земле дискретна. Единица живого — организм. В человеческом обществе первая и последняя составная часть — человек. Человек, а не семья, не нация, не государство, не класс, не партия. Только человек обладает сознанием, способностью мыслить, чувствовать боль, быть счастливым, раскаиваться.
- Дневник.Шестая тетрадь (17.11.81-31.12.82)
- С юности он разбирался в технике, которая стала почти религией того времени.
- Понимаю, что ерунда. Что глупость.
- Страшная блокадная зима — годов в записях ленинградских школьников и взрослых.
- Блокада вместо штурма
- Прежде всего хочу поблагодарить господина председателя Бундестага и все руководство за любезное приглашение выступить здесь. Это для меня большая честь, я буду говорить не как писатель, не как историк, а лишь как солдат, участник далеких событий Второй мировой войны.
- Сформулируйте одну из проблем, поставленных автором текста.
- Военная проза - одно из значительных явлений современной советской литературы. Она во многом автобиографичная и обращается ко времени Великой Отечественной войны для того, чтобы, воссоздавая подвиг советского народа, победившего фашизм, поставить на волнующем современного читателя материале общечеловеческие нравственные, социальные, психологические, философские проблемы, важные для нас и сегодня.
- Сергей Юрский в роли Роберта Оппенгеймера в фильме "Выбор цели"
- Не то чтобы мы писали ее втайне, но мы никак не оповещали о ней, чтобы не осложнить издание.
- За окном битый час идёт ливень сплошной стеной. Как же надоел этот Петербург со своей погодой.
Мы записали немало рассказов об эвакуации детей, первой и последующих. Князев добросовестно подчеркивает, что радиус его наблюдений малый. За его пределы он выходит осторожно, чтобы не сбиться на слухи: Князев по первой мировой войне знает, как много этого добра в тяжелые времена. Об этом, кстати, предупреждает и народный опыт: «В голод намрутся, а в войну наврутся». Где возможно и где это к месту, будем расширять малый радиус Г. Князева посредством дополнительных документов — дневников, рассказов, воспоминаний других ленинградцев.